Окраины. Штурмовая группа - Страница 9

– Ну, вряд ли он сейчас укатил по Золотому кольцу, – проворчала Мариэтта, глядя на залитую ледяным дождем дорогу.

– Кто его знает, он вроде бы еще и член каких-то туристических клубов. Но это предположительно. – Андрей сунул факс в рюкзак. – Похоже, о жизни нашего Филиппа Гаврииловича никто ничего толком не знал. Только о том, что наш инженер весьма склонен впадать в мрачное состояние духа.

Улица Ферсмана, дом 60-х годов. Район Андрей знал: дома когда-то принадлежали ведомству Академии наук, сейчас академиков плотно обступили новостройки-высотки.

В квартире участковый и координатор с оператором мирно пили кофе. Кухня была ничего себе: небольшая, но со следами недавнего ремонта. Мойка, правда, завалена грязной посудой.

– Тут с нами коллега пропавшего сидел, но его на работу вызвали, – пояснил координатор. – Собственно, о Батюшко Ф.Г. сей товарищ ничего путного сказать не мог. Разве что подтверждает, что инженером пропавший был отличным. Но квартирка любопытная.

Обиталище Батюшко действительно удивляло. Убирали здесь нечасто, но меньшая из двух комнат представляла собой чуть ли не идеальную библиотеку. И картотека здесь имелась, и свой компьютер. Стеллажи высотой до потолка занимали все свободное место. Тысячи томов по истории, биологии, но больше всего по географии.

– Интересно, наследники у него имеются? – пробормотал Андрей, листая огромный альбом карт издания 1906 года.

– Вот они – рыбки. – Мариэтта постучала лиловым ногтем по стеклу аквариума. Рыбье обиталище, в отличие от книжных полок, казалось весьма загаженным.

– Покормить бы нужно, – сказал координатор.

Они с Мариэттой под руководством оказавшегося знатоком участкового принялись кормить обитателей аквариума. Андрей с Генкой стояли в дверях большей комнаты. Здесь интересного было поменьше: диван-кровать, огромный шкаф-купе, большой новый телевизор, боксы с дисками фильмов. Слегка оживляли дизайн два велосипеда, пристроенных в углу, да какие-то обрывки фирменных пластиковых пакетов на диване.

Андрей машинально посмотрел диски – в основном документальные фильмы типа «Дикой природы» и «Мир земли». Попадались и исторические – «Открытие Австралии», «Русская Америка».

– Он еще и коллекционер-шмоточник был, – заметил Генка, открывший дверь шкафа-купе. Содержимое гардероба господина Батюшко строго делилось на две неравные части. В меньшей висели безликие деловые костюмы и скучные галстуки. Большую часть занимала походная и экспедиционная одежда: комбинезоны, куртки, ботинки шипованные, ботинки трекинговые, ботинки тропические – хватило бы на небольшой магазинчик.

– Круто, – Генка повертел шорты, отягощенные немыслимыми карманами, застежками и связками карабинов. – Такие натяни – и вперед, любая спортсменка твоя.

– Геннадий, будь добр, верни ход мыслей в надлежащее русло. Отлежался, понимаешь ли, – пробурчал Андрей, вертя в руках невесомый ледоруб – обрезиненная рукоять, великолепный баланс, на хищном «клюве» чуть ли не золотое напыление.

– Мрачное у него хобби было. – Мариэтта, усевшись на диване, копалась в ворохе изодранной упаковки. – Дядя готовился к Большому Путешествию всей своей жизни. Из Канады прикид выписывал. «Куртка-парка… последнее поколение мембран… непревзойденный уют и удобство…»

– Это он правильно, – одобрил Генка. – Погодка ныне того…

– Ага, но не настолько «того». – Мариэтта продолжила переводить этикетку: – «Комфорт от + 8 до – 72 градусов Цельсия».

– Во дают, – восхитился Генка. – Значит, при плюс 10 тепловой удар схлопочешь, а при минус 73 зазвенишь?

– Нет, тебе просто станет некомфортно. Хм, абзац какой-то, да мне уже не комфортно, – возмутилась Капчага. – Эта куртяшка стоит 1990 евро.

– Так вот чем она греет. Это же по сколько «евров» на градус Цельсия приходится? – Генка закатил в глаза. – Уф, меня в жар бросило.

– Эту парку нужно носить с теми шортами, – сказал Андрей. – Может, поработаем, коллеги?

* * *

– Натуральный баклажан этот Батюшко. – Мариэтта торопливо застегивала «молнию» куртки. – Это надо же, куда занесло.

– Зато воздух какой чистый, – бодро восхитился Генка, нахлобучивая кепи пониже.

Группа стояла на склоне заснеженного холма. Подобные сопки-холмы громоздились до горизонта. По левую руку тянулся берег моря: стометровая полоса ледяного припая, а дальше водяной простор бутылочного цвета. С моря дул ветер, хватал ледяной лапой за лицо, насмешливо и грубо мял, морозил щеки. Андрей и не помнил, когда доводилось прочувствовать такую настоящую, морозную зиму. Не выше минус 20. Судя по всему, вечер. Нет, не зима – нормальная заполярная весна. На западе еще видно бледное пятно от зашедшего солнца. Одуреть, до чего просторный и прозрачный мир. Обзор километров на пятьдесят: сопки, торосы, море, редкие пятна низкорослых деревьев. Почти веришь этому морозному горизонту. Но все-таки «Фата» – чуть меньше запахов, чуть перехлестывает неправдоподобностью красота заката. Все чуть-чуть. Но мороз-то самый натуральный.

– Двигаемся, командир? Стоять околеем. – Генка чуть подпрыгивал на месте от нетерпения.

Андрей с сомнением смотрел на цепочку следов – они уводили по склону. Похоже, пропавший Батюшко не слишком-то колебался – немного потоптался на месте и двинулся вдоль морского берега. Смысл искать инженера? Время в «Фате» – понятие относительное, но прошло более пятидесяти часов. Мог уйти далеко, тем более ночь ему как-то нужно было пережить. Замерз? Выжил? Вышел к людям или убежищу? В любом случае Отделению придется несладко. К ночи температура запросто упадет до минус 30. Полевая форма к столь экстремальным условиям не приспособлена. Померзнет воинство. С другой стороны, время еще есть, уйти можно в любой момент.